До того, как выбрать новую специализацию – сыщика по бракоразводным делам - я благополучно работал в небольшой юридической конторке на окраине Сочи. Неожиданно появившийся новый вид шпионских услуг привлек меня пикантной интригой и, конечно, высокими гонорарами. Сыскное агентство, где я работаю, состоит большей частью из пенсионеров-следователей, не растерявших инициативу и смекалку, и юристов всех мастей, слетевшихся на высокие заработки, как мухи (или как пчелы?) на мед. Жаловаться не стану. Работа не пыльная.

Сегодня, например, я обедаю в ресторане с молодой женщиной, мечтающей заполучить компру на своего мужа, после чего выгодно с ним развестись. Первая встреча, как это обычно бывает, проходит в ресторанчике около нашего офиса. Прихожу чуть раньше намеченного времени.

С получасовым опозданием появляется клиентка - фигура чрезвычайно импозантная и сверх меры чувственная, с красивыми бедрами, натягивающими при движении льняное платье изумрудного цвета, и с внушительным бюстом, опережающим свою владелицу сантиметров на пятнадцать.

Галантно отрываюсь от стула и делаю знак рукой. Клиентка присаживается за стол и заказывает минеральную воду подлетевшему официанту. Затем начинает пристально изучать сначала меня, затем меню, потом сцену и, наконец, окружающих за столиками.

Я, разумеется, тоже изучаю свою клиентку. Женщина она заметная, роста почти моего, крупных форм, что на мой плебейский вкус, не такой уж большой недостаток. Она не обращает внимания на мои взгляды, и лишь время от времени меняет положение красивых ног.

Обед начинается скучновато. Однако, я не спешу делать стойку на руках, чтобы оживить свою собеседницу. Если у человека хандра – дай ему намолчаться вволю. Таков мой девиз.

Снова появляется алчущий чаевых официант и угодливо подсовывает нам меню. Так как женщины никогда со всей определенностью не могут сказать, чего им угодно, заказ приходится делать мне.

Хандра проходит по мере злоупотребления спиртными напитками. Клиентка начинает охотно рассказывать о сволочном характере, скупости и черствости мужа. Одним словом, все то, что мне самому регулярно становится известно от собственной жены. Я участливо киваю клиентке. Делаю вид, что всемерно солидарен. Под мой молчаливый окампанимент она около получаса истязает меня ненужными подробностями. Наконец, найдя во мне родственную душу, она неожиданно приглашает меня танцевать. Протесты не помогают, и я тащусь за ней поближе к подиуму, где уже качаются несколько пар.
То ли оттого, что сегодня понедельник, или потому, что это довольно дорогое заведение, людей за столиками не так много, танцующих пар – тоже, так что такому посредственному танцору, как я, есть, где маневрировать. По правде говоря, это моя дама маневрирует, а я лишь подчиняюсь ей да ритму танца. Тактика не столь уж плоха, чтобы сориентироваться в обстановке, точно определить особенности танца и понять, зачем понадобилось тебя в него вовлекать.

Клиентка плотно прижалась ко мне и смотрит в лицо своими большими глазами, не боясь, что я прочту в них ее тайные мысли.
- Сколько воспоминаний вызывает у меня Ваше имя…
- Надеюсь, я не напомнил Вам о первой любви?
- Об одной из первых. Время бежит, и воспоминания множатся… Я ведь уже, можно сказать, пожилая женщина.
- Не клевещите на себя.
- Вы поверите, через месяц мне исполнится тридцать?
- Не может быть. Больше двадцати пяти Вам не дашь.
- Вы ужасный льстец. Вечно бы слушала Вас!

Мимолетная тень, набежавшая на ее лицо, когда речь шла о неумолимом беге времени, сменилась мечтательным выражением. В этот момент я замечаю, что у нее красивые глаза. Возможно, сейчас она находится в расцвете своей красоты, хотя женщины обычно сами омрачают этот период, угнетая себя мыслями о роковой неизбежности грядущего.
Мой слух не без удовольствия улавливает окончание мелодии, и мы возвращаемся за столик.

Между тем на подиум выходит не то турчанка, не то арабка – словом представительница Ближнего Востока, которую кормит подвижность ее тазовых костей и живота. У нее белоснежные бедра, украшенные синяками от щипков.

Не разделяя моего желания насладиться стриптизом, клиентка слегка толкает мою ногу под столом. Я начинаю сердито ерзать.
- Что Вас беспокоит?
- Вот эти ноги…
- Уж не задела ли я Вас?
- Фигурально выражаясь, да. К тому же сердечную мышцу.
- Извините. В следующий раз приду в бальном платье.

Женщина остается довольна. По-видимому, после объятий на танцплощадке  и обстрела любезностями за столиком она предполагает сэкономить на моем гонораре.

Заканчиваем формальности. Получаю «имена, пароли, явки» уже рогатого мужа. Наконец, женщина встает.
- Я обязательно получу с него свои деньги, - воинственно заканчивает клиентка.

Я бы не прочь в это поверить, но не решаюсь. В этом мире акул сардина обычно выступает в роли закуски. Но подобных вещей вслух не говорят. Особенно в присутствии сардины.

Великодушно позволяя мне расплатиться, женщина направляется к выходу. Притягательная сила ее стройной фигуры заставляет меня проследить за ней взглядом, пока она шествует до гардероба. Из-за дальнего столика к девушке тотчас устремляется молодой мужчина, видимо, с банальным предложением проводить до дома, а заодно напроситься на ужин с завтраком. Вот он, недостаток красивых женщин. Вокруг них вечно толпится народ.

Среди немногочисленных минусов моей работы первым пунктом значатся частые перемещения по нашей необъятной стране. Вот и на сей раз без командировки не обошлось.

На следующий день приезжаю на вокзал и загружаю свои старые кости в купе. По перрону снуют прибывающие и отбывающие курортники: парни в пестрых рубашках и девушки в мини-юбках, бодрые спортсмены в шортах и стареющие красотки, щедро обнажившие свои телеса.
Поезд трогается, когда я с головой ухожу в изучение дела заказчицы. Через сорок минут мое усердие начинает катастрофически иссякать. Отложив папку, устремляю взгляд в окно. Мимо пробегают сады и луга, разделенные рекламными щитами, прославляющими легендарные достоинства интернет-магазина. Думаю, что дело моей клиентки очень похоже на все, что мне уже не раз встречалось: брак по расчету, который даже со временем не в силах заглушить позывы женского сердца. Кстати или некстати, позыв сердца был услышан молодым красавцем во время краткосрочного отпуска, совпавшего с командировкой мужа. Бурный роман разогрел бурное желание разделить обширное, незаконно нажитое супругом, имущество и умчаться с другом сердца на свадебной колеснице. Но, вот незадача – муж о зове сердца супруги к своему имуществу не подозревает.

Наконец, поезд прибывает на вокзал. Радостно обнимаются мужья и жены, соскучившиеся друг по другу после курортов и курортных измен. Вокруг пестрота, шум и толчея. Москва. В этом городе муж-банкир напряженно думает, кому бы еще не вернуть депозитные вклады. Зарабатывает, одним словом.

Времени до конца рабочего дня много. Слоняюсь по центральным улицам. Возле здания банка, где работает муж, вижу забегаловку без удобств – в заведении напрочь отсутствуют стулья. Кое-как устраиваюсь и в течение двух часов рассеянно наблюдаю сложные взаимоотношения между сутенерами и проститутками. Когда изучать изнанку любви мне надоело, выдвигаюсь в сторону банка. Конец рабочего дня.

Из-за пуленепробиваемого стекла на меня с удивлением смотрит молодая секретарша. Томимая страшным бичом нашего времени – недоверием, девушка пытается по моему внешнему виду понять, какие такие личные дела могут быть у ее шефа со мной. А я тем временем с сочувствием наблюдаю признаки острой анемии на лице этой красотки – результат хронического недоедания. Сине-зеленая краска вокруг глаз делает ее еще более изможденной. Просто диву даешься, сколько вреда принесла человечеству эта мода на женщин-привидения.

Наконец, меня провожают в святилище, где в шикарном кресле покоится седалище шефа.

Мужик не хочет развивать деликатную тему у себя в кабинете и предлагает переместиться в уже известное мне кафе. Однако я уклоняюсь.
- Вы, банкиры, люди занятые, но есть стоя, как это делают лошади, не очень хорошо для здоровья.

Разговор предлагаю провести в моем де любимом и дорогом моему сердцу ресторане с видом на Большой театр. Если муж человек бережливый, то надо признать я не даю ему ни малейшей возможности проявить это качество.

В ресторане, выслушав меня, он философски резюмирует близкий финал своей недолгой супружеской жизни.
- Раз женщина задумала уйти, то, с любовником или без него, она все равно это сделает. Однако, несчастье многих женщин в том, что они хотят больше, чем может им дать жизнь, и слишком много думают о будущем. Если будешь заглядывать в будущее, то обязательно увидишь гладкую гранитную плиту, на которой красуется твое имя.
Я вполне согласен с банкиром. Тем более, что мой жизненный опыт и отменная кухня ресторана располагают к соглашательской позиции. Между тем, мужик, погрузившись в свои мысли, делится последними наблюдениями и отпускает еще одну реплику.
- Наши интимные отношения ограничиваются тем, что она без стеснения раздевается и одевается на моих глазах и иногда, за неимением лучшего, пускает меня к себе в постель. Мне следовало бы освободиться от этой женщины, чтобы лишить ее удовольствия освободиться от меня.

Я продолжаю согласно кивать, пытаясь сделать сочувственное лицо. Но вкуснейший десерт начисто лишает меня этой возможности.
Мы договариваемся о новой встрече, он расплачивается и уходит по своим жуликоватым делам. А я с сознанием выполненного долга топаю в гостиницу, по дороге пытаясь просчитать, как поведет себя банкир.
Вступать в борьбу за женщину почти в одинаковой мере унизительно и для тебя, и для женщины, которая должна потом послужить вещественным вознаграждением победителю. С другой стороны, если возле тебя нет женщины, то ты начинаешь думать о женщинах больше, чем нужно, а это мешает работе. Подобные соображения иногда посещают меня в командировках, когда я нахожусь вдали от семейного ложа и своей часто сердитой на меня супруги.

Обычно, когда моя супруга сердится, она молчит, но у ее молчания есть три степени, в зависимости от степени моей вины: почти молчание, полное молчание и гробовое молчание. В первом случае, она бросает мне только реплики, необходимые в быту. Во втором – вообще не говорит, но все-таки замечает мое присутствие и готова, к примеру, подать тарелку супа. В третьем случае, я вообще перестаю для нее существовать, и она проходит мимо меня, не глядя и, даже если я подавлюсь, и буду отдавать Богу душу, она не подаст мне стакан воды. Сейчас мы в третьей фазе. Поэтому паковаться в командировку пришлось самому.

Стук в дверь, сперва не очень деликатный, а потом просто нахальный, отрывает меня от семейных мыслей и чашки чудесного эликсира, получаемого путем смешивания молотого кофе с кипятком. В комнату входит молодая женщина ничего-не-обещающей-мне-наружности и я узнаю секретаршу жуликоватого банкира.

Глядя на ее прикид, сразу понимаю, что банкир решил обстоятельно подготовиться к нашей следующей встрече. Я же к встрече с его секретаршей оказался совершенно не готов. Как уже было сказано, из-за очередной ссоры с женой, паковаться в командировку пришлось самому, посему я, естественно, забыл взять презервативы. Кстати, подозреваю, что именно скупость является предметом постоянной сердитости моей благоверной. Я стал замечать это почти всегда, когда супруга обнаруживала недостающее количество презервативов после очередной деловой командировки.

Анализировать свои наблюдения я не успеваю – секретарша же, не тратя зря времени, идет к намеченной начальством цели, а именно пытается выведать у меня, что именно накопала банкирская супруга. Отсутствие резинок ее не останавливает. Это, конечно, кощунство с точки зрения хорошего тона, но, как известно, те, кто знает, что такое хороший тон, не обязаны его придерживаться. Хватит того, что они его выдумали.

На встречу с банкиром прихожу измученный и опустошенный. Банкир бесцеремонно тычет мне в нос свежезаписанной в моей гостинице видеокассетой и предлагает бартер. Чтобы я быстрее думал, на чашу весов в пользу сыскного агентства ложатся несколько тысяч американских рублей. Когда на мою чашу весов ложится еще столько же, я мучительно соглашаюсь слить клиентку. Быстро согласовываем план действий, который вступит в силу немедленно после предоплаты, и я отбываю в Сочи с докладом руководству.

Руководство всегда благожелательно относится к доходообразующей инициативе своих сотрудников. Тем более, что миссия выполнена. Клиентка останется довольной: пока я зарабатывал на банкире, другой наш сотрудник установил камеру у дома его любовницы. Теперь запись с доказательством неверности банкира отправится нашей клиентке, а банкир получит подробную информацию о планах жены. После чего супруги непременно полюбовно друг друга вздуют, а затем, я надеюсь, в скором времени, простят. Не мочить же друг друга, зная, что все известно нашему сыскному агентству. Одним словом, спасли еще один брак. Впрочем, как говорят мудрые люди, хорошее дело, браком не назовешь.

 Обсудить на форуме